Находясь больше месяца в другом контексте, по-другому смотришь на старый контекст. Я бывал в разных поселениях, общался с представителями ещё большего количества поселений, а слышал про ещё больше. В чём же сила Мюнцингхофа и что могут учесть активисты российских деревенских проектов?!
Во-первых, проект. Сначала мы создаём архитектуру, а потом архитектура создаёт нас. Здесь все дома расположены близко друг к другу, а производственные участки общие и отделены от жилья, хотя и находятся близко. Что это даёт? То, что все живут близко и рядом, а это значит общение, сообща, община, взаимодействие. У нас же ты проходишь эти гектары, соседнего дома не видно. В итоге многие кучкуются отдельно по домам, общаются мало, живут и работают многие отдельно. Коммуникации редкие. и Это мина замедленного действия. В итоге жёнам и детям скучно, так как всё далеко, хочется в город, сбежать.
Но для этого надо уметь договариваться, ладить, запускать общие проекты и зарабатывать вместе, а не индивидуально вариться.
Во-вторых, здесь есть общее дело. Конкретное, благородное, всем понятное. Это социальная опека. У нас могут начать дискутировать днями про духовность, как пилить лес, проводить фестиваль или нет. Люди просто ищут зацепки для разногласий и конфликтов, так как нет общего дела. Инвалидам не скажешь, что на них забили, так как соседи разным «богам» молятся. Есть дело, есть труд, есть миссия, есть ради чего. Помню у нас про это рассказывал Морозов из «Китежа», что есть идея очень чёткая. А «переехать», «свалить из города», «создать родовое поместье» — это не то, что сможешь объединить общину. В «зелёных» книжках сильная индивидуология, но вот образа коллективного труда и проживания нет.
Помимо социальной опеки общие мастерские: ферма, сыроварня, пекарня, металл, столярка, лошади, сад, пасека и др. Люди в деле, творчестве, общении — оин каждый день совершенствуются, не улетая в депресс и долгие душевные терзания.
В-третьих, это открытость миру. Не изоляция, не отрицание, не побег, не убитая дорога, чтобы к тебе в раёк никто не ездил. Открытость. В итоге здесь не то, что люди со всей Германии, здесь люди со всего мира. Более того, люди здесь знают по несколько языкам, многое что умеют, много что знают. Не закрытые, зашоренные и однобокие. Никто не спрашивает про прочтение «зелёных» книжек, вегетарианство и др. «фильтры». Труд и община быстро проводят фильтр естественно. В труде и общей жизни человек сам просто быстро понимает — его это или нет. И либо уходит, либо понимает, что это его и с энтузиазмом включается в проект.
В-четвёртых, охота за кадрами. У нас в России большая часть поселений начинаются с девелоперских проектов: вложись в землю, вложись в дом, вложись в инфраструктуру, потом стройся, зарабатывай и как высунешь язык, то поговорим дальше. А дальше деньги закончились, накопился негатив и пошло-поехало. А как здесь? А здесь система с открытым доступом и огромным трафиком, чтобы из множества отобрать тех, кому место по душе.
Как это организовано? Деревня заточена на привлечение волонтёров, школьных программ социальной практики, профессионального образования на месте. Для этого создано множество комнат в общих больших домах, система общего питания, инклюзивного труда, так что каждый найдёт, чем ему заняться. Бригадиры и старшие по домам доброжелательны и открыты новым людям, помогают им. В итоге сюда люди едут практиковаться в школах, колледжах, ВУЗах, взрослые.
Кадры решают всё. В деревне их особо не хватает, так как урбанизация высасывает последние крохи. Большой поток людей позволяет реализовывать проекты, которые малой группе были бы не подъёмны. Вот сидим мы сегодня с бригадиром моим, кто здесь уже пять лет живёт. Я спросил, где он работал до общины, что скопил подъёмный капитал, чтобы переехать. А он говорит, да я почти не работал, я здесь начал пахать. До этого учился, волонтёрил, путешествовал. А община дала жильё, питание. Так стал втягиваться, теперь ему помогают рядом снимать дом, а потом выкупят. Так молодой кадр остался, реально пашет много и работает за семерых. Большая семья, открытый. В России бы он не остался в поселении, так как нужно было много накопить и инвестировать.
В российских поселениях много состоятельных людей, которые могли бы потянуть такой подход и постепенное вписывание молодых, но они больше играют в девелопмент и спартанские фильтры, поэтому едут в основном взрослые и пожилые, а молодой энергии не так много.
